Дилетант галактических войн - Страница 90

— Паша, ты не супер, у тебя не та реакция, не та прочность костей. Не хотелось бы, чтобы ты пострадал — таких спецов, как ты, хрен найдёшь.

Ланцет сделал обиженную физиономию, пожал плечами, но послушно влез в боевой скафандр. В таком доспехе ему было абсолютно не страшно любое энергетическое оружие, а также теоретически он должен был выдерживать попадание из стрелкового оружия, которое могло оказаться у предполагаемого противника. В теории опять же вплоть до противотанкового гранатомёта, но это уже как попадёт, да и теория от практики зачастую отличается сильно. Слабые места у скафандра, конечно, были, как не быть, но всё-таки это была самая мощная броня из всего доступного на данный момент, и пренебрегать ей не стоило.

Пять минут спустя бот, набитый оружием и несущий на борту четырёх вооруженных до зубов головорезов, абсолютно бесшумно выплыл из ангара и устремился к точке, в которой находилась похищенная дочь адмирала.

Глава 4

Старый седой цыган улыбнулся Юле вполне ободряюще:

— Да ты не бойся, никто тебя не тронет. Твой отец согласился заплатить, так что отдадим тебя ему в целости и сохранности. Ну посуди сама — какой резон нам тебя убивать али ещё что? Это ведь, как говорит нынешняя молодежь, бизнес. Думаешь, ты одна такая? Наивная. Не ты первая, не ты последняя. Всё честно: получаем деньги — отдаём товар. А если не отдадим, кто же нам потом платить будет? Сделка честной быть должна.

Старик то ли изрядно принял на грудь, то ли был под кайфом — девушку это не интересовало. Главное, что он молол языком безостановочно, и потому было не так страшно. Да и то сказать, в потоке слов, изливающихся из старика, можно было почерпнуть крупицу-другую информации. А Юля, хотя и не была гением, очень хорошо запомнила фразу, которую любила повторять мать и которую неожиданно услышала недавно и от отца: «Кто владеет информацией — тот владеет миром». Обладая живым и цепким умом, пусть и скрытым под слоем грязи от воздействия отечественной поп-культуры, девушка сейчас пыталась узнать всё, что возможно, — кто знает, какое знание может спасти ей жизнь? Уж в том, что её жизни угрожает реальная опасность, она не сомневалась. Болтливый и недалёкий старик был для неё при этом просто находкой.

Юля не любила и не уважала стариков, она, изрядно насмотревшись в своё время на толстых болтливых старух, составила своё мнение о них как о сволочах и хамах, и в чём-то была права. Конечно, аппроксимировать впечатление от конкретных людей на всю возрастную группу по меньшей мере некорректно, но, к сожалению, в данном случае такой подход себя оправдывал частенько. Впрочем, её отец в этом вопросе был не то чтобы солидарен с ней, но имел весьма схожее мнение. Ковалёв считал, что глупо уважать человека только за то, что он прожил какое-то количество лет, уважать следует за дела, и только. А годы… Что же, годы у каждого из нас впереди, и все мы рано или поздно постареем — и герой, и бандит. Сами по себе годы не добавят ни ума, ни способностей, лишь отнимут силы и ясность мысли.

Старый цыган лишь подтверждал это правило. Поговорка «болтун — находка для шпиона» родилась не на пустом месте, и цыган соответствовал ей стопроцентно. Рот у него не закрывался уже третий час, и, если бы Юля захотела, она бы уже выведала у него все тайны генштаба. Если бы он их знал, конечно.

Впрочем, и без страшных тайн отечественного центра обороны и нападения узнала она немало. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы, когда прошёл шок, не паниковать. Вначале, конечно, испугалась, да и было отчего. Когда ты второй день зажигаешь в компании новых подруг, таких же фанаток, как и ты сама, а потом вдруг теряешь сознание и приходишь в себя уже непонятно где, пристёгнутая наручниками к батарее, это может выбить из колеи кого угодно, а не то что пятнадцатилетнего подростка. Но когда первый страх прошёл и Юля поняла, что убивать её не собираются, она принялась впитывать информацию с лёгкостью губки. Нервы у неё были крепкими — гены не пропьёшь, а что отец, что мать слабостью характера не страдали, так что вела она себя с недетским самообладанием.

Ну что же, ситуация оригинальностью не блистала. Киднеппинг — изобретение старое, и Юля о нём, разумеется, слышала. Просто считала, как и все обычные, не пересекающиеся ни с криминалом, ни с большими деньгами люди, что это где-то там, далеко, и с ней случиться не может. Увы, подобное заблуждение свойственно всем, наверное, это заложено в самой природе человека — думать «это может случиться с кем угодно, но только не со мной». На это попадаются и взрослые, серьёзные, солидные люди, так чего же требовать от девчонки? Нет, конечно, нынешние дети умны и циничны, во многих вопросах они дадут фору взрослым, но опыта и умения анализировать им всё равно не хватает, поэтому сложно требовать от них запредельной осторожности и предусмотрительности.

Как объяснил Юле словоохотливый дедок, технология бизнеса была отлажена поколениями: цыгане, а именно они составляли костяк бандгруппы, занимались подобным ещё до революции. За своих детей большинство людей готовы отдать всё, что угодно. Тут главное — не перегнуть палку, ведь если сумма окажется слишком велика, неподъёмна, то Тот, Кого Разводят, может превратиться в Того, Кто Делает Глупости. Последнее чревато осложнениями, а кому они нужны? Проще взять немного, но наверняка, а потом вернуть ребёнка. Конечно, всегда существует шанс, что, получив своё чадо обратно, суровый папаша начнёт мстить, но попробуй, поймай цыгана — он сегодня здесь, а завтра — там, кочевое племя… Правда, сейчас традиции прошлого уходят, цыгане строят особняки, целые кварталы, и начинают жить осёдло, но продажность отечественной милиции и несовершенство законов с лихвой компенсируют прежнюю неуловимость. Цыгане воруют, торгуют наркотиками, влезают во всевозможные виды бизнеса, отмывая деньги, но при этом не брезгуют и старым промыслом. И что с того, что лошадей заменили автомобили? Не всё ли равно цыгану, что угонять? Конечно, в нынешние времена в их сообщество иногда вливаются и люди со стороны, но их мало, и используются они в основном на подхвате, ведь для цыган они чужаки, и их жизнь не стоит ничего.